Непосредственный начальник Тепина Радаев на процессе не появился

— Привет. Объясни мне, пожалуйста, как наш губернатор Роман Бусаргин попал в рейтинг федеральных политиков?

— Не поняла. Ты о чем?

— Есть такой телеграм-канал «Преемник». Но там не о преемниках, а о позициях федеральных политиков на федеральном же политическом поле. Так вот, в сегодняшнем рейтинге отмечается, что негативная динамика наблюдается в отношении групп Мишустина, Собянина и Сечина. И дальше значатся персоны, в их числе наш Бусаргин. При этом наш главный федеральный политик находится в числе людей с позитивной динамикой.

— Честно говоря, не понимаю. Подозреваю, что произошла какая-то ошибка. Нет, я могу выдвинуть конспирологическую версию, что те стародавние слухи об уходе Бусаргина в Москву имели место быть, и теперь наш Роман Викторович в пролете. Но я в это не верю.

— Вот и я думаю, что эксперты «Преемника» что-то напутали. Но, согласись, всё это странно.

— Ну не без этого. Но на нашей выжженной политической поляне сей факт может стать поводом для очередных всплесков активности в местном телеграм-поле, на котором две противоборствующие группы высасывают поводы из пальца.

— Ага. Типа после того, как умные люди озаботились депатридами, их оппоненты сообщили, что в Саратов вернулся Леонид Писной, и даже выставили его фото.

— О как! Леонид Александрович на родине! Я рада. И надеюсь, что серьезных проблем у него не будет. А с бизнес-задачами он справится. Наверное... Что еще?

— Говорят, в начале мая областной суд затвердил решение первой инстанции и изъял здания кассационного суда, старое и новое, в пользу государства.

— Это ты о бывшей мелиорации и новой свечке на Соборной-Московской?

— Именно.

— То есть у наследников Олега Грищенко изъяли еще солидный кусок активов. Сначала больница, теперь это...

— Именно. Но я тебе больше скажу: новое здание, где сейчас размещается КС, строилось за счет кредитных средств, взятых под залог именно больницы. А кредит не выплачен...

— Ух ты... И что теперь? Придется перезакладываться и ставить на кон здание СПГЭС?

— Не знаю. Я не в курсе, принадлежит ли это здание семье Грищенко. Но слышала, что оно находится под арестом.

— Вот что значит — не встроиться в систему. Ну что, будут изыскивать новые активы...

— Наверное. Впрочем, врут, что судьба «Конька», это кафе на Горького и тоже актив, под вопросом. Его хотели продать нашему известному грузинскому ресторатору, но заломили такую цену, что сделка не состоялась.

— Знаешь, при всем уважении к памяти Грищенко, мне кажется, на наследниках природа отдыхает.

— Всё может быть.

— Ладно, что еще?

— Еще есть прекрасная история с ремонтом дворов, который в этом году приобретет грандиозные масштабы.

— Еще бы. Я подозреваю, как радуются некоторые особо рьяные чиновники.

— А вот и нет. Они было возрадовались, но стало известно, что все ремонты во всех районах будут проходить под жестким контролем самого Вячеслава Викторовича, который, собственно, весь этот ремонтный процесс инициировал и привлек на него деньги.

— Вот меня этот слух и огорчает, и радует одновременно. С одной стороны — есть шанс, что дворы отремонтируют и сделают это хорошо. С другой — неужели у великого вождя нет людей, которым он может доверить контроль решения этой задачи? Которая, согласись, ни разу не уровня председателя Госдумы.

— Не нам с тобой это обсуждать.

— Согласна. Слушай, а чем закончилась эта история с грантами? Мне даже кто-то сказал, что поплатиться за эту неразбериху может председатель регионального Союза журналистов Лидия Златогорская. Если учесть, что таким образом местным СМИ помогают уже не первый и даже не пятый год, то всё это странно.

— Как тебе сказать? Конечно, неприятности у Лидии Николаевны будут. Точнее, они уже есть. Говорят, она срочно собирает 180 тысяч рублей, истраченных из своей доли грантового фонда на зарплату сотрудников, которые занимались оформлением бумаг. Остальные деньги она уже вернула в бюджет.

— Погоди, давай всё по порядку. Какой процент у Златогорской?

— Я точно не помню, но какой-то процент от общей грантовой суммы она получает как оператор процесса.

— Тогда, извини, она, что, на эти деньги не могла нанять людей, которые бы тщательно проверяли документы, дабы не допустить таких нелепых ляпов, из-за которых разгорелся скандал в этом году?

— Хороший вопрос. У меня нет ответа. Но, по косвенным признакам, сложилось впечатление, что в местном Союзжуре на зарплате работает один человек.

— Ага, и теперь у него отнимут деньги за проделанную работу?

— Нет, конечно. Я тебе больше скажу: говорят, крайней за всю эту скандальную ситуацию хотят назначить Нину Ошкину, которая трудится в минпечати с незапамятных времен и, по большому счету, единственная, кто разбирается во всей огромной бумажной работе министерства.

— Ну это напрасно. Рабочих лошадей (это комплимент) надо беречь. Это вымирающий вид чиновников. Погоди, а что с проверками прокуратуры и УФАС? Оппоненты грантового конкурса разное писали.

— Как я поняла, главная претензия со стороны УФАС в этом деле — один участник конкурса на звание распределителя грантов. Таковых должно быть как минимум трое.

— Ладно. Мы на эту тему можем говорить бесконечно. То есть помощь СМИ накрылась?

— Нет. Говорят, что придумали другую форму по распределению средств.

— Хоть так. И, наконец, скажи, что у нас с Тепиным?

— Ничего хорошего. Наблюдатели считают, что ему светит 3-3,5 года. С учетом, что у него трое детей. Говорят, при удачном стечении обстоятельств через год-полтора он сможет претендовать на УДО.

— Всё равно хорошего мало. Но что удивительно — непосредственный начальник Тепина Радаев на процессе не появился даже в качестве свидетеля.

— Я думаю, это заслуга великого вождя, который не терпит, когда на него давят. Но тут я могу ошибаться, этот случай может переполнить его чашу терпения.

Источник: информационное агентство «Общественное мнение».